Inga Kuznetsova, 2001
(original Russian below)
An odd lost day. I see no sense in it.
It reveals nothing, not a single sign.
The spies are sleeping, mouths full of water.
Winter has come, so much like fall,
and things are as fruit after the frost
thrown against the ground.
Winter has come, so much like fall.
Wheels slip right onto axles, as they did
long ago, but where are they rolling to?
Open the book right in the middle:
there I stand -- an Eskimo on an ice floe,
water all around.
There I stand -- an Eskimo on an ice floe
a smiling scatterbrain, a dimwit,
with a rope ladder in my hands.
It fell from points unseen, and I can't tell
who up there -- a helicopter pilot or
an angel -- awaits a jerk.
Who up there -- a helicopter pilot or
the wind -- turns bits of cloud about.
The ice floe crumbles like a shell.
And the drift ice resembles the appearance
of a bird, or a dream crushed by a chariot.
And I just stand there dumbly, slow to act.
I let go of the rope.
(Translation by Matvei Yankelevich, copyright 2010 CEC ArtsLink)
Нелепый день
Нелепый день. Мне смысл его не виден.
Он ни единым знаком мне не выдан.
Шпионы спят, набравши в рот воды.
Пришла зима, похожая на осень,
и вещи – точно брошенные оземь
озябшие плоды.
Пришла зима, похожая на осень.
Колеса надеваются на оси,
как встарь, но только катятся – куда?
Раскрой же эту книгу посредине:
там я стою челюскинцем на льдине,
кругом – вода.
Там я стою челюскинцем на льдине
с улыбкою раззявы и разини
и лестницей веревочной в руках.
Она упала из незримой точки,
и я не знаю, кто там – вертолетчик
иль ангел – ждет рывка.
И я не знаю, кто там – вертолетчик
иль ветер – крутит облачные клочья.
Крошится льдина, точно скорлупа.
И ледоход на появленье птицы
похож, на гибель сна под колесницей.
А я стою, медлительна, глупа,
и лестницу из пальцев выпускаю…
(original Russian below)
An odd lost day. I see no sense in it.
It reveals nothing, not a single sign.
The spies are sleeping, mouths full of water.
Winter has come, so much like fall,
and things are as fruit after the frost
thrown against the ground.
Winter has come, so much like fall.
Wheels slip right onto axles, as they did
long ago, but where are they rolling to?
Open the book right in the middle:
there I stand -- an Eskimo on an ice floe,
water all around.
There I stand -- an Eskimo on an ice floe
a smiling scatterbrain, a dimwit,
with a rope ladder in my hands.
It fell from points unseen, and I can't tell
who up there -- a helicopter pilot or
an angel -- awaits a jerk.
Who up there -- a helicopter pilot or
the wind -- turns bits of cloud about.
The ice floe crumbles like a shell.
And the drift ice resembles the appearance
of a bird, or a dream crushed by a chariot.
And I just stand there dumbly, slow to act.
I let go of the rope.
(Translation by Matvei Yankelevich, copyright 2010 CEC ArtsLink)
Нелепый день
Нелепый день. Мне смысл его не виден.
Он ни единым знаком мне не выдан.
Шпионы спят, набравши в рот воды.
Пришла зима, похожая на осень,
и вещи – точно брошенные оземь
озябшие плоды.
Пришла зима, похожая на осень.
Колеса надеваются на оси,
как встарь, но только катятся – куда?
Раскрой же эту книгу посредине:
там я стою челюскинцем на льдине,
кругом – вода.
Там я стою челюскинцем на льдине
с улыбкою раззявы и разини
и лестницей веревочной в руках.
Она упала из незримой точки,
и я не знаю, кто там – вертолетчик
иль ангел – ждет рывка.
И я не знаю, кто там – вертолетчик
иль ветер – крутит облачные клочья.
Крошится льдина, точно скорлупа.
И ледоход на появленье птицы
похож, на гибель сна под колесницей.
А я стою, медлительна, глупа,
и лестницу из пальцев выпускаю…